«Свобода в нас самих»

Виталия Павличенко и Александру Мошану в Сороках

Накануне Старого Нового года и Святого Василия одна из самых бесстрашных женщин-политиков Молдовы рассказала «ЭКСПЕРТУ», почему не носит драгоценностей, и как сама наряжала елку, когда ее дочка была маленькой

У этой обаятельной женщины крепкое рукопожатие, твердый голос и стальной характер. Виталия Павличенко редко носит украшения, не делает бесполезных покупок и не любит ярких красок в одежде, предпочитая холодные тона и строгие костюмы. При этом мать взрослой дочери не сдерживает эмоции, когда говорит о своих родных и друзьях. А бывает, что и роняет слезы над судьбами героев румынских и русских кинофильмов.

-Госпожа Павличенко, чем для вас пахнет Новый год?

– Для меня Новый год пахнет детством, мамой, мандаринами и, естественно, елкой. Моя мама была учительницей. К сожалению, папу мне не довелось узнать, он был убит за четыре месяца до моего рождения. Так вот, моя мамочка всегда старалась сделать наш дом уютным, чтобы в нем было душевное тепло. Она делала все для того, чтобы мы с сестрой не страдали из-за того, что у нас не было отца. Она так и не вышла второй раз замуж. Мы всю жизнь прожили вместе с бабушкой по отцовской линии. Она тоже жила без дедушки, его убили на войне.

Помню, как мама всегда просила, когда в школе собирались устанавливать елку, чтобы нам тоже принесли елку домой. Редко, по праздникам, учителям выписывали из колхоза сметану, петуха и мандарины – по два-три килограмма. Вот поэтому запах апельсинов и мандаринов ассоциируется у меня с новогодними праздниками.

У нас в селе – Гринауць, бывшего уезда Бэлць (когда-то был Рышкановский, сейчас Дрокиевский район), празднование Рождества Христова по новому стилю было непростым делом. Сельская интеллигенция находилась под надзором советской власти. Мама страдала из-за того, что сама с детства воспитывалась в христианских традициях, а нам опасалась прививать веру.

И еще одно. При советской власти наши народные традиции сохранились потому, что рядом была Румыния. Если бы ее не было, не знаю, что стало бы с нами. Только после провозглашения независимости мы смогли вернуться к нашим обычаям.

– Госпожа Павличенко, а у вашей семьи есть новогодние традиции?

– Наша семья образовалась в городе. Друзья появились не сразу, но постепенно мы создали свой круг. Кстати, он и сейчас сохранился.

Помню, мы ходили к нашим друзьям, смотрели вместе румынское телевидение. В то время это было возможно только в нескольких многоэтажках, только там ловило румынское телевидение. И пусть там в то время тоже был социалистический строй, все же это был румынский образ жизни, и нас это очаровывало.

А вообще, мы часто собирали наших родственников, особенно, когда их стало больше, но у них еще не было своих детей. Сейчас – сложнее, многие разъехались. Сегодня для нас огромный праздник, когда к нам в гости приезжают дочь с зятем или мы едем к ним, в Германию.

Кстати, мой муж отлично готовит. Он родом из Пухэчень, Анений Ной. Супруг очень любит делать так, как когда-то научили его мама и бабушка. К сожалению, он тоже вырос и без отца, и без деда.

– А у ваших, пусть и взрослых уже, детей есть заветные новогодние ожидания?

– В детстве мы с мужем оба жили тяжело, ведь росли без отцов. Не повезло и моей сестре. Она осталась с тремя детьми без мужа. Мы помогали всю жизнь, чем могли ей. Долго жили все вместе на улице Армянской, где купили дом и 10 лет возвращали долги.

Вместе с нашей дочкой вначале в семье было четверо детей – потом одного ребеночка не стало. На праздник все детки хотели новые игрушки, вкусно покушать. Я помню, мы все вместе делали новогодние игрушки, из чего придется. Помню, как моя дочь Беатрис просила: «Мамочка, когда будут деньги, не сейчас, а вот когда будут деньги, вы мне, может быть, купите эту игрушку…»

Так и не купили… Но, несмотря на трудности, мы дали дочери хорошее музыкальное образование и она стала скрипачкой. А ведь у нее было почти спартанское детство.

– Вы семью своими блюдами только на Новый год балуете?

– Не я балую. Балует супруг, который готовит очень вкусно – плацынды, и холодец, и пасху, и козонак, и голубцы. И тоже очень вкусно готовит моя дочка. Сейчас она живет в Германии, они едят очень умеренно, чтобы сохранить здоровье и фигуру. Даже на праздники. И мы тоже переходим (пора, не так ли?) на здоровый и очень экономный образ жизни.

– С чего обычно начинается ваш рабочий день?

– Пью воду и глотаю витамины. Потом кофе, Интернет, проверяю почту и блог. По утрам пишу статьи в блоге, хотя раньше это делала по вечерам. А еще готовлю политические заявления. Потом звонки, определение важных дел на день, и решение проблем.

– Принято считать, что все женщины любят дорогие украшения. А вы?

– Почти не люблю украшений, не умираю по ним. Почти не ношу. Да и у нас в доме никогда не было хрусталя, золота, да и денег свободных не было. Все, что есть – подарено друзьями.

А в детстве помню, мы были вторыми в деревне, у кого появился телевизор. Мама купила мне и велосипед, была и радиола с пластинками. Из Румынии их привозил брат бабушки. Мама всегда заботилась о нашем духовном воспитании, а не о материальных ценностях. Тогда к нам многие из деревни ходили смотреть телевизор, было тяжело, пока телевизор не появился и в других домах односельчан.

– Из всех ваших девичьих надежд и мечтаний к чему стремились более всего?

– Я была мальчишеского склада. Играла в футбол, другие спортивные игры. Очень напоминала героиню из «Кавказской пленницы» – спортсменка, отличница и так далее…

Активной комсомолкой не была, по возрасту была меньше всех в классе, пошла в школу еще не было и шести лет.

У меня всегда была мечта уехать в город. Мы жили рядом с Бэлц. Часто бывали там. Это мой город детства, но хотела я в Кишинэу. Окончила школу с золотой медалью и поступила после первого же экзамена на факультет иностранных языков.

– Есть что-нибудь такое, что может довести вас до слез?

– Да. Многие фильмы – и румынские, и русские. А еще, когда вспоминаю маму и ее несправедливую жизнь. Вы знаете, у меня очень хороший муж и я часто думаю, как же тяжело жить, не имея рядом родного, любящего тебя человека? Наша мама пожертвовала собой ради нас, двух дочерей, она делала все от нее зависящее, чтобы у нас была хорошая жизнь. Но нам так не хватало отца… Вся моя жизнь наполнена отсутствием отца.

– Если бы вас попросили коротко представить своих родных: родителей, мужа, детей, – что бы вы о них рассказали?

– Моего отца убили в 1953-м году. Он учился на заочном отделении бельцкого университета. Преподавал историю и математику.

Маме было очень тяжело после моего рождения – ведь сестренке было всего 5 лет. После родов мама сидела дома со мной только 2 недели, а потом вышла на работу. Бабушка со стороны отца носила меня каждые три часа к маме, в школу, на кормление.

Моя сестра когда-то тоже училась на учительницу, но после смерти сына осталась с незаконченным высшим образованием, как и наша мама.

Мама получила румынское образование. Она училась в Яссах, потом поступила на заочное отделение бельцкого пединститута. Но после смерти мужа, бросила учебу. Преподавала молдавский (так назывался тогда румынский язык) и французский языки. А вначале она работала учительницей начальных классов.

Дедушка по материнской линии был также учителем начальных классов. Другой дедушка – агроном. Его забрали на войну 16 апреля 1945 и тут же убили советские гэбисты. Он говорил что его забрали в армию Антихриста. За это и поплатился жизнью.

Муж, дочь и я – доктора наук. Зять пишет диссертацию. Дочь – скрипачка, училась в Кишиневе, Бухаресте и Гамбурге. Муж – доктор хабилитат, профессор, преподает на кафедре зарубежной литературы Госуниверситета. До недавних пор он руководил этой кафедрой. А еще работал в Академии наук РМ. Мы все знаем несколько иностранных языков. Но я защитилась по истории румынского языка.

Добавлю, что давно занимаюсь большой политикой. Чувствую, что не могу иначе, это необходимое бремя.

– Когда вы еще не начали политическую карьеру, чем занимались?

– После окончания университета я работала в издательстве “Stiinta” (“Nauka”). Поступила в аспирантуру. Потом я перешла в агентство АТЕМ, где научилась скоростному переводу. Работала рядом с Валентином Мындыкану. Считаю, что я и в политику пришла благодаря знанию языка и свободному выражению мысли через скоростной перевод.

Потом мне предложили стать директором агентства, после Федора Ангели. Только мы вдвоем были там два доктора наук. Господин Мындыкану с супругой пришел ко мне домой и пригласил на встречу с парламентскими фракциями. Но «наши» проголосовали за другого человека, слабого, некомпетентного, зато «друга». А я стала первым заместителем гендиректора нового агентства «Молдпрес».

Потом этот «друг» уволил с работы всех специалистов-профессионалов, все разрушил. А ведь мы много пережили в агентстве, включая приднестровскую войну. Но агентство расформировали, понабирали послушных людей, впрочем, все, как и сегодня.

Вскоре я стала главным редактором газеты Партии демократических сил Mesagerul. Четыре года она имела самый большой тираж в Молдове. Стала депутатом парламента. Потом была безработной. Начала помогать мужу в издании учебника по зарубежной литературе. Работала на объединение антикоммунистических сил и опять была депутатом парламента вплоть до 2009-го года. Недавно ваши читатели познакомились со мной в редакционном материале «Женщина, которая не молчит».

– Вы добились целей, которые ставили перед собой в жизни?

– На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Насчет семьи не могу жаловаться – обижу Бога. Есть внучка – ей почти годик. Но наши дети не дома, живут за границей. Они еще только обустраиваются, живут на съемной квартире. У нас же нет возможности купить им собственный дом. Жаль, что с нами уже нет рядом наших родителей и дедов.

Мы рады с супругом, что не болеем, работаем, не являемся обузой для наших детей. Мы – активны и это придает бодрость.

А в гражданском, политическом плане я довольна тем, что достигла: меня знают избиратели, как честную, смелую женщину, которая все время помогает другим.

Конечно, тяжело совмещать личную, семейную жизнь с общественной, но ситуация такова, что выбирать не приходится.

Да, тяжело руководить внепарламентской партией, когда нет финансирования. И, тем не менее, мы многое делаем. Сейчас, когда нашей партией поставлена программная политическая задача воссоединения Румынии, люди ждут от нас план объединения, необходимо информировать их, разъяснять наши цели и идеи, выступать в прессе и на телевидении. На это нужны немалые деньги. А у нас бедная страна и деньги есть только у олигархов и крупных влиятельных коррупционеров, которые тормозят развитие страны.

Это в других странах люди не бояться финансировать сразу несколько партий, а у нас со времен коммунистов принято считать, что тот, кто помогает внепарламентским партиям – враг народа, то есть враг Власти. Поэтому в политическом плане тяжело, но идем вперед, в партию приходят новые силы. Думаю, мы добьемся хороших результатов.

А в принципе, я не думаю, что на свете много счастливых людей, но я очень страдаю из-за бездомных собак и кошек.

– Очень часто политики, так рьяно борющиеся за власть, получив ее, не знают, что делать дальше. Вам известен ответ на этот вопрос?

– Думаю, что да. Я была в парламенте, но не во власти, кроме тех 9-ти месяцев, когда было большинство в законодательном органе, назначившее правительство Иона Стурзы. Тогда было много хороших решений реформаторского толка, оценили их позже. Но началась подковерная борьба, и Молдова упустила свой шанс войти в Евросоюз.

Думаю, что наши политики приходят во власть, чтобы обогатиться. Возьмите Monitorul Oficial за 16 декабря и прочитайте, как были украдены деньги Альянсом и коммунистами в 2010 году и вы поймете, почему они рвутся во власть.

Они не верят в будущее этого государства и воруют, как могут. Они не соблюдают закон, он их не интересует, как и то, что будет с народом, со страной, и как быть дальше. У них другие, мелкие, корыстные интересы. Они случайно попали в историю, и не хотят ее делать, как сказал недавно Ион Стурза. Качество нашего депутатского корпуса – удручающее. Депутаты попадают в партийные списки не по заслугам и уму, а за верность шефу или за деньги, которые должны потом отбить путем коррупции.

У нас все коррумпировано до мозга костей. Я же вошла два раза в парламент благодаря своему труду и вышла из него честно, не нажив богатств, боролась против коммунистического режима и за людей, у которых уйма проблем, ведь правосудие у нас, как и политика…

Нужна свободная пресса, свободные люди. В парламент должны попасть истинные борцы за людей, за прогресс, а не группировки воров.

– В судьбе каждого человека есть люди, влияние которых трудно преувеличить. Кто, кроме родителей, сыграл такую роль в вашей жизни, заставил переосмыслить себя?

– Да, у меня, кроме мамы, которая у меня в мыслях и в душе, когда я делаю любое важное дело, есть еще несколько человек. Это – личности. Академик румынской Академии наук Александру Мошану, председатель первого демократического парламента. Бывший депутат Мирча Русу, который, как и господин Мошану, проголосовал за независимость Республики Молдова от СССР, второй председатель Национальной-либеральной партии. Публицист, отличный филолог Влад Похилэ. Известный публицист Валентин Мындыкану, вместе с которым мне довелось работать в ATEM-e. Известный деятель Теодор Магдер, которого я навещала до его смерти с мужем. Конечно же, Александра Кан, бывший министр промышленности и торговли в правительстве Иона Стурза. Есть еще друзья, очень много… А вообще, я считаю, что от каждого человека можно взять что-то, что непременно обогатит нас духовно.